У К. Юнга обстоятельно раскрывается символ “божественного ребенка”, возникающий при “изменении образа богов”, как провозвестник и первенец нового поколения. В мифах, сказках он обнаруживается в самых невероятных местах - порожденный камнем или деревом, в пахотной борозде или воде, в двусмысленном облике – “мальчик - с пальчик”, карлик, животное и т.д. Этот архетип “божественного ребенка” чрезвычайно широко распространен и тесно связан со всеми другими мифологическими аспектами мотива ребенка. Наиболее яркий пример - образ “младенца - Иисуса”, который в легенде о Христофоре обнаруживает типичный аспект “меньше малого и больше большого”. Благодаря религиозному толкованию “ребенка”, остались сохраненными множество свидетельств разных культур, которые показывают, что “ребенок” был не только фигурой, сообразной традиции, но также спонтанно переживаемым видением (в виде так называемого вторжения бессознательного).

По Юнгу, мотив ребенка “репрезентирует подлинные, но невидимые “корни сознания”, “аспект детства коллективной души”. Причем мифологическое представление о ребенке является не копией эмпирического “ребенка”, а ясно познаваемым символом: речь идет о божественном, чудесном ребенке. Мотив ребенка, отмечает Юнг, представляет не только что- то бывшее и давным - давно прошедшее, но и система, функционирующая в настоящем, - система, которой предписано рационально компенсировать, подправлять неизбежные односторонности сознания.

Сущность сознания состоит, по Юнгу, в “концентрации на относительно небольших содержаниях, которые по возможности усиливаются вплоть до наибольшей ясности”. Так как в наше время “дифференцированному сознанию цивилизованного человека вместе с динамикой воли дается в руки действенный инструмент для практического осуществления его содержания, то по мере все возрастающего совершенствования воли возникает все большая опасность запутанности сознания в одностороннем содержании и отклонения его в нечто беззаконное и лишенное корней. С одной стороны, это возможность человеческой свободы, но с другой - источник бесконечных инстинктивных напастей”.

Прогрессивность, замечает Юнг, делает возможным исполнение множества прекраснейших желаний, но с другой стороны, множится столь же гигантский прометеевский грех, который время от времени требует расплаты в форме судьбоносных катастроф. 

“Как долго человечество мечтало о полетах, а сейчас мы уже дошли до бомбардировщиков?” - восклицает Юнг в 1946 году. А поскольку человечество в большинстве своем неспособно избавится от своих оснований, то оно может некритично увлечено опасными односторонностями вплоть до катастрофы. Запаздывающий идеал по Юнгу - всегда более примитивный, естественный (и в хорошем и в дурном смысле) и “моральный”, - поскольку он, верно придерживается завещанного закона. Прогрессивный идеал более абстрактный, неестественный и “неморальный”, поскольку он требует неверности в отношении традиции.

И далее, по Юнгу, если ребяческое состояние коллективной души вытесняется вплоть до полного исключения, то бессознательное содержание завладевает постановкой сознательной цели и тем самым тормозит ее претворение в жизнь, фальсифицирует или прямо разрушает пути ее достижения. Жизнеспособный прогресс осуществляется только через кооперацию обоих.

Как отмечает Юнг, мотив ребенка является свойством будущности - мифические носители исцеления столь часто являются детьми богов. Это в точности, пишет Юнг, соответствует психологическому опыту тех, которые свидетельствуют, что “ребенок” подготавливает грядущее изменение личности. Он - символ, объединяющий противоположности, медиатор, носитель исцеления, т.е. делатель целого.

Ради этого значения мотив ребенка способен даже на разнообразные превращения геометрической формы: он выражается, например, через окружность, круг или шар или через четверицу как одну из форм целостности. Юнг назвал эту трансцендентную целостность Самостью. Целью же процесса индивидуализации является синтез Самости. Вместо понятия “синтез” Юнг также предлагает более подходящее понятие “энтелехия” (по - гречески.- “имеющая цель в самом себе”).

Эмпирические наблюдения приводят Юнга к выводу об "априорном наличествовании целостности в потенциальности". Поэтому природа, отмечает Юнг, сам инстинктивный мир попечительствует ребенку: часто его вскармливают и защищают звери. “Ребенок” означает нечто вырастающее в самостоятельность. Он не может не состояться без отторжения от истоков. Поэтому заброшенность является не только сопутствующим, но необходимым условием. Конфликт, как считает Юнг, не может быть преодолен, если сознание остается охваченным противоположностями. Очаровывающий и захватывающий сознание символ ребенка избавляюще интегрируется в сознание, осуществляя то избавление от конфликтной ситуации, на которое само по себе сознание не было способно. Безвыходная конфликтная ситуация, из которой появляются “ребенок” как "иррациональное третье - формула, которой соответствует современной ступени развития".

Образ “ребенка” по Юнгу есть просветитель, т.е. размножитель сознания, преодолевающий предыдущее состояние. Более высокое сознание как ведение, нечто большее, чем осознанно сегодня, равнозначно одиночеству в мире. Одиночество выражает противоположность между носителем, или символом более высокой осознанности, и окружающим его миром. “Ребенок”, по Юнгу обладает силами, которые превосходят человеческую меру и, несмотря на все угрозы, он будет всегда иметь успех. “Ребенок” - это невозможность поступить иначе, в то время как сознание постоянно плутает в мнимой возможности поступить иначе.

Величие и непреодолимость “ребенка” тесно примыкает в индийском умозрении к сущности Атмана, соответствующий формуле “меньше малого и больше большого”. Самость как индивидуальное явление - “меньше малого”, однако как эквивалент мира - “больше большого”.Самость как абсолютно иное по отношению к миру является condito sine qua non (обязательным условием) познания мира и сознания. Это инобытие, которое делает вообще возможным сознание.

Юнг делает общий вывод, что архетип ребенка выражает целостность человечества. Он есть нечто покинутое и заброшенное, но одновременно нечто божественно - могущественное, начало - невидимое и сомнительное, а также триумфальный конец. “Вечный” ребенок в человеке - это неописуемый опыт, нечто неприспособленное, изъян - и божественная прерогатива, нечто неуловимое, что составляет последнюю ценность и бесценность личности.

Итак, “истинно-сущее”, взирающее на нас с небес из пространства “достижимого” “должного” (sollen по Г.Риккерту)и еще стучащее в дверь грешного мира- пространства “реально-сущего”, может заставить нас, и “его” и “ее”, по новому взглянуть на себя и взглянуть в лицо “тому, кто должен родиться”. И если мы в состоянии это сделать, то еще есть надежда на будущее.

Далее

1.ПОСВЯЩЕНИЕ 2.ДОРОГА ДОМОЙ 3.ФИЛОСФЕРА и НООСФЕРА 4.ЗАКОН ЛЮБВИ 5.БОЖЕСТВЕННЫЙ РЕБЕНОК 6.ЯЗЫК БЫТИЯ 7.РАЗВЕНЧАНИЕ ПРИРОДЫ И КОСМОСА 8.ПАРАДИГМА   ТРИЕДИНСТВА: "ИДУ НА ВЫ!" 9.“ОСОЗНАЮЩАЯ СЕБЯ ВСЕЛЕННАЯ” 10.ВЕКТОР И СТРУКТУРА СОЗНАНИЯ 11.ПЕРВЫЙ ВЕЛИКИЙ НЕЖНЫЙ ПЕРЕВОРОТ 12.ВТОРОЙ ВЕЛИКИЙ НЕЖНЫЙ ПЕРЕВОРОТ 13.ТРИАДА ПЕРВО-БЫТИЙНОГО ЧЕЛОВЕКА 14.В ТЕНИ БОЛЬШОГО НЕАНДЕРТАЛЬЦА 15.ВОЛНЫ ДУХА 17.НОВЫЙ “ДЕВЯТЫЙ ВАЛ” 18.ДВОЕ ПЕРЕД ЛИКОМ ТРЕТЬЕГО 19.АВТОРЫ И ПРОИЗВЕДЕНИЯ УЗРИ НАДВИГАЮЩИЙСЯ STORM